«Теневой сектор вышел из кризиса»
В течение последнего года примерно 45% от всех занятых в экономике граждан были вовлечены в некриминальный теневой рынок труда. Большинство из них трудятся в тени в ежемесячном режиме. Такие данные приводят специалисты Академии народного хозяйства и госслужбы (РАНХиГС). Они считают это доказательством того, что «органам госуправления не удалось стимулировать работающих граждан выйти из тени». В правительстве с таким выводом не согласились. Любопытно, что в кризис теневой сектор сокращался вместе с официальной экономикой, а сейчас он вернулся к показателям докризисных лет.
В России с новой силой расцветает некриминальный теневой сектор экономики. Такой вывод можно сделать из исследования, проведенного специалистами РАНХиГС, под названием «Динамика теневой занятости работников».
«Экономическая нестабильность последних трех-четырех лет отразилась на падении доходов большинства населения. Стремление граждан компенсировать снижение своего дохода, недостаточность предложений официального трудоустройства с достойной оплатой труда вынуждают многих людей к поиску заработка в обход государства», – сообщает директор Центра социально-политического мониторинга Института общественных наук РАНХиГС Андрей Покида.
При этом заметно, что новый расцвет теневого сектора случился не во время острой фазы кризиса, а как раз тогда, когда его накал начал постепенно ослабевать. В разгар экономического кризиса (2015–2016 годы) «снижение экономической активности граждан в официальной экономике сопровождалось небольшим падением рынка некриминальных теневых услуг или работ», сообщает Покида.
Но уже «с 2016 года социологические замеры отмечают оживление теневого сектора». Напомним, в Минэкономразвития уверяли, что со второй половины 2016-го в российской экономике наметились позитивные тенденции, после чего страна вошла «в новую фазу экономического роста». Правда, эту фазу пока трудно назвать устойчивой – промышленный рост вновь замедляется, доходы населения продолжают сокращаться. Похоже, наиболее ощутимо ожил разве что теневой сектор, который сейчас, по данным РАНХиГС, вопреки всему вернулся к уровню докризисных лет.
В частности, по состоянию на июнь доля граждан, которые в течение последнего года были с различной интенсивностью вовлечены в теневой рынок труда, составляла примерно 45% от общей численности занятого населения. Такой результат эксперты РАНХиГС получили в ходе опроса 1600 работников в возрасте 18 лет и старше в 35 субъектах РФ. Как поясняется, выборка репрезентирует работников основных видов экономической деятельности, занятых на предприятиях различных форм собственности, а также основные социально-демографические характеристики. Из чего можно понять, что данные опроса допустимо экстраполировать на всех работающих россиян.
Другими словами, почти каждый второй работник в течение последнего года в той или иной степени был задействован в неформальном секторе. По оценкам РАНХиГС, это почти 33 млн россиян. Уточним, как вчера сообщил Росстат, во втором квартале 2017-го в стране насчитывалось около 72 млн занятых в экономике граждан.
«Данные опросов, выполненных по аналогичной методике ранее, фиксировали следующие показатели вовлеченности работников в теневой рынок труда: в 2016 году – 40,3%, в 2013-м – 44,5%, в 2006-м – 45,1%», – отмечается в материалах академии. Еще раз обратим внимание: это те граждане, которые в течение года хоть раз получали зарплату в конвертах, подрабатывали в теневом секторе или на какой-то период устраивались на основную работу без официального оформления.
«Что касается постоянного включения в теневой рынок труда, то ежемесячно имели неоформленную работу (доходное занятие) или получали зарплату в конверте 31,4%, или примерно 23 млн работников», – добавляют исследователи. В 2016-м таких было 28,8%.
Андрей Покида также сообщает, что «за последний год наблюдается снижение доли граждан, выбирающих работу исключительно с официальным оформлением в случае, если бы они занимались поиском работы в настоящее время: с 67,7% в 2016 году до 52,4% в 2017-м». Соответственно растет доля работников, для которых статус занятости не имеет значения: с 26,7% в 2016-м до 36,8% в 2017-м.
«Главное для таких работников – «чтобы платили деньги», – замечают исследователи. – В современной нестабильной экономической ситуации наблюдается тренд на расширение вовлеченности граждан в теневую занятость. Наиболее заметно этот процесс происходит за счет работников, занятых дополнительной, временной работой».
В РАНХиГС обращают внимание на еще один нюанс: «Пока, судя по данным опроса, органам государственного управления не удается стимулировать работающих граждан выйти из тени. Предлагаемые меры, в частности принятие закона о самозанятых или расширение безналичной формы расчета, не принесли должного эффекта».
В профильных ведомствах, конечно, не поддержали тезис о безрезультативной борьбе правительства с неформальным сектором. Одни напомнили, что Госдума приняла в третьем – окончательном – чтении поправки в Гражданский кодекс об определении правового статуса самозанятых граждан совсем недавно – в июле. Хотя с 2017 года в стране все же были введены двухлетние налоговые каникулы для некоторых самозанятых, которые заявят о себе в налоговые органы. И, как уже писали СМИ, бизнес-омбудсмен Борис Титов ранее выяснил, что, по данным налоговиков, в течение первых трех месяцев 2017-го заявки на получение статуса самозанятых подали только 40 человек.
Другие представители профильных ведомств настаивали на успехах борьбы с неформальной занятостью. Минтруд в очередной раз привел данные, по которым за два с половиной года был легализован труд более чем 5 млн работников. Но, как уже писала «НГ», в ведомстве не знали, сколько одновременно с этим перетекло в тень (см. номер от 14.08.17).
Опрошенные «НГ» эксперты рассказали, какие факторы стимулируют переток граждан из белого сектора в серый. «К сожалению, сложилась ситуация, когда работник не видит четкой связи между его официальной зарплатой и будущей пенсией, поскольку разница между «социальной» пенсией и «стандартной» невелика. В этом смысле для ряда работников сейчас ценнее получить деньги в конверте, чем обеспечить себе накопления в виде страховых взносов на будущую пенсию», – считает замначальника аналитического отдела Института комплексных стратегических исследований (ИКСИ) Вера Кононова.
«Другой фактор, стимулирующий теневую занятость, связан с индивидуальным предпринимательством. Индивидуальные предприниматели, даже если они не имеют наемных сотрудников, должны уплачивать страховые взносы на самих себя, и размер этих взносов также индексируется. При этом не все налоговые режимы позволяют «зачесть» эти взносы при уплате налогов со своих доходов», – говорит Кононова.
«Те меры, которые принимаются сейчас в отношении легализации занятости (например, добровольная регистрация самозанятых граждан, оказывающих услуги уборки, репетиторства, присмотра за детьми и т.д.), пока не привели к существенным результатам, – добавляет Кононова. – По статистике ФНС, на 1 августа 2017-го всего в России только 295 человек подали заявки на регистрацию в качестве самозанятых».
«Неформальная занятость и серые зарплаты в целом отвечают интересам и нанимателей, и лиц, выполняющих некую работу за возмещение. Первые освобождают себя от уплаты обязательных взносов в социальные фонды, вторые – от уплаты подоходного налога, – поясняет аналитик компании «Алор Брокер» Кирилл Яковенко. – В стороне от этих выгод по понятным причинам остается государство, что не может его устраивать».
«Полагаю, высокий уровень теневой занятости россиян связан прежде всего с низким уровнем жизни, а также отсутствием в обществе механизмов, обеспечивающих диалог граждан и власти», – говорит гендиректор компании «Мани Фанни» Александр Шустов. Причем, по его мнению, реальная доля граждан, имеющих в том или ином виде серые заработки, может быть значительно выше оценок РАНХиГС.
Напомним, по Росстату, в 2016 году на оплату труда и доходы, не наблюдаемые прямыми статистическими методами, приходилось около 25% от всего фонда оплаты труда наемных работников.
Как замечают эксперты, правильнее было бы говорить не об условном выходе теневого сектора из кризиса, а о том, что кризис провоцирует бизнес все больше уходить в тень. «Ухудшение положения бизнеса, особенно малого и среднего, приводит к тому, что его деятельность перетекает в неформальную сферу, – поясняет Кононова. – В этом смысле сам неформальный сектор становится шире, отсюда и возникает спрос в этом секторе на рабочую силу».
Как пояснили «НГ» в пресс-службе Минюста, предлагаемые в законопроекте о статусе самозанятых изменения будут направлены прежде всего на обеспечение защиты прав самозанятых граждан, их легализацию (освобождение от уголовной и административной ответственности), упрощение режима их деятельности, предоставление ряда льгот, в том числе налоговых.
