ЦБ, сова и глобус
Очередное заседание совета директоров ЦБ с вопросом о новом повышении ключевой ставки практически совпало с проведением саммита БРИКС в Казани. И хотя эти события не выглядят тесно связанными друг с другом, на деле все обстоит иначе. Именно от политики ЦБ во многом будет зависеть то, в каком состоянии российская экономика подойдет к следующему саммиту и каких успехов достигнет в реализации озвученных на полях саммита планов и проектов.
Ситуация складывается таким образом, что Банк России своими действиями и высказываниями стал принципиальным образом влиять на основные векторы экономической политики в стране – не только через ограничение возможности реализации тех или иных проектов (например, инфраструктурных) посредством установления крайне высокой ключевой ставки, но и через комментарии, например, о том, какой ЦБ видит правильную бюджетную политику. Становится очевидным, что цель ЦБ по инфляции, при этом установленная им же самим, уже абсолютно доминирует над всеми остальными целями, в том числе национальными целями развития, лишь совсем недавно, в мае, сформулированными в указе президента. И это крайне тревожный сигнал.
Недавно в рамках парламентских слушаний о параметрах проекта бюджета на 2025 г. прозвучало и несколько новых тезисов от Банка России. Стенограмма заседания Совета Федерации выглядит в этом плане весьма любопытной, и на некоторых тезисах, представленных заместителем председателя ЦБ Алексеем Заботкиным, имеет смысл остановиться подробно.
Наиболее яркое сообщение в этом выступлении – это мысль о том, что расширение производственных возможностей экономики продолжится, несмотря на высокие процентные ставки. Аргументация используется следующая: условием расширения производственных возможностей является не столько рост инвестиций как таковой, сколько достигнутый уровень инвестиционной активности, а инвестиции в основной капитал в первом полугодии 2024 г. превысили уровень второго полугодия 2021 г. примерно на 25% в физическом выражении. Следовательно, инвестиционный импульс сейчас настолько силен, что рост потенциала производственных возможностей теперь будет происходить быстрее, чем до 2022 г.
Данный тезис очень своеобразен. Из него как будто бы следует, что уровень инвестиционной активности в российской экономике достигнут уже настолько высокий, что дальнейший его рост уже и не является принципиально важной задачей, а значит, и высокие процентные ставки развитию не помеха. Но тут есть сразу несколько моментов, которые делают подобное утверждение попыткой, как говорится, «натянуть сову на глобус».
Если посмотреть на динамику инвестиций за последние три года, то действительно виден заметный рост. Однако не стоит забывать, что этот рост во многом просто попытка «вылезти из ямы»: в 2021 г. объем инвестиций в физическом выражении смог лишь вернуться на уровень 2013 г. Поэтому фактически получается, что ЦБ нам предлагает после недолгого всплеска инвестиций снова вернуться к ситуации «инвестиционного голода», отказываясь от реализации многих новых проектов и притормаживая уже существующие. Хотя, например, обеспечение доступным финансированием развития производств автокомпонентов в прошлые годы существенно бы смягчило ситуацию в автопроме сейчас, в том числе и с точки зрения инфляции.
При этом, несмотря на некоторый рост в последние годы, объем инвестиций в основной капитал в России остается далеким от оптимального уровня. По итогам 2023 г. объем таких инвестиций по отношению к ВВП составил всего 22%, и это было максимальное значение за много лет (например, в 2021 г. значение показателя опускалось до 19,3% ВВП). Это однозначно мало. Например, в послании президента Федеральному собранию – а это, кстати, один из документов стратегического планирования, согласно ФЗ № 172 от 28.06.2014 «О стратегическом планировании в Российской Федерации» – подчеркивалась задача увеличения показателя сначала до 25% ВВП, а затем и до 27%. О ней Владимир Путин напоминал и позднее.
Чтобы понять, что 22% – это мало, можно обратиться и к международным сравнениям. Для многих развивающихся стран Азии этот показатель превышает 30%, для Китая он и вовсе составляет порядка 40% ВВП. Вывод из этого можно сделать такой: объем инвестиций в основной капитал у нас еще недостаточен даже для того, чтобы обеспечивать стабильное успешное воспроизводство, не говоря уже о том, что он не соответствует стоящим перед страной задачам структурной перестройки, импортозамещения, а также развития ВПК.
Стоит также учитывать и структуру инвестиционного роста последних лет. Значительная часть прироста инвестиций в 2022–2024 гг. шла не в развитие в классическом понимании, а имела вынужденный характер и концентрировалась в отдельных видах. По выражению экспертов ЦМАКПа, значимая часть прироста инвестиций была скорее «вложениями в стабилизацию» при одновременном снижении их технологичности. Неудивительно на этом фоне, что производительность труда в 2023 г. на фоне значительного роста инвестиций выросла всего на 1,6%, и то во многом благодаря опережающему росту производительности в торговле, что не позволило компенсировать даже снижение, зафиксированное в 2022 г. (-2,8%).
Что в результате? Обеспечение роста инвестиций, а с ним и структурная трансформация, импортозамещение и проч. ставятся Банком России в явно подчиненное положение по отношению к его цели по снижению инфляции. Конечно, ЦБ утверждает, что именно снижение инфляции и обеспечит снижение стоимости финансирования для реализации инвестпроектов и т. п.
Проблема, однако, в том, что обрубанием спроса, и это уже становится все более и более заметным, проблему инфляции не решить. Заявляя о повышении цен, производители сейчас далеко не так часто указывают на рост спроса, а вот о повышении стоимости кредитных ресурсов при объективном расширении потребности в них говорят все чаще и чаще. Вместо бесплодных и однообразных попыток остановить рост кредитования любой ценой ЦБ стоило бы оказывать более активную поддержку программам правительства через обеспечение доступных ресурсов кредитования, направленного на расширение предложения товаров и услуг. В условиях растущих внешних ограничений только расширение предложения позволит сделать инфляцию и низкой, и стабильной. Стремление же к цели по инфляции в 4% на краткосрочном горизонте в текущих условиях оправданным не выглядит.
Источник: Ведомости
