"Бизнес-омбудсмен: «Мы вначале немножко кряхтели»"
Борис Титов прокомментировал президенту страны ситуацию в бизнесе. По мнению экспертов – слишком оптимистично.
Президент Владимир Путин встретился с бизнес-омбудсменом Борисом Титовым, чтобы узнать о состоянии бизнеса, так сказать, из первых рук. Уполномоченный по правам предпринимателей не только представил главе государства оценку состояния частного сектора за прошлый и нынешний год и мер по его поддержке, но и выдвинул ряд новых предложений.
Эксперты, впрочем, полагают, что доклад Титова сильно разошелся с реальностью: омбудсмен явно старался смягчить краски и, что называется, «не нагнетать».
Это, в частности, было заметно, когда президент попросил уполномоченного прокомментировать меры господдержки и их эффективность в непростой, как выразился Путин, пандемийный период. По словам Титова, все сработало, как надо.
«Знаете, очень взвешенные были [меры — Ред.]. Честно говоря, мы вначале немножко кряхтели, немножко нам не всё нравилось, но на самом деле по тому результату, который есть, мы видим, что меры были взвешенные, меры были эффективные, меры были вовремя», — сказал Титов, отметив, что и к закрытию предприятий в периоды ограничений власти относились очень осторожно, и, например, льготные зарплатные кредиты под 2%, нацеленные на сохранение рабочих мест, стали той самой поддержкой, которая была необходима.
«Он больше всех был востребован, не одна сотня миллиардов рублей была бизнесу предоставлена в качестве кредитов. Наибольшая часть не была возвращена, потому что предприятия сохранили занятость, и с них была снята обязанность возврата этих денег», — описал ситуацию Борис Титов.
Кто-то кряхтел, а кто-то — плакал
«Основная проблема с мерами поддержки бизнеса, действовавшими в 2020 году, заключалась в том, что финансовая поддержка имела весьма узкий охват, — говорит о другой стороне этой медали заместитель начальника аналитических исследований ИКСИ Вера Кононова. — По сути, на неё могли претендовать только те компании, виды деятельности которых были включены в перечень наиболее пострадавших отраслей (то есть те, работа которых была полностью остановлена в условиях локдауна), а также системообразующие организации».
Да, сфера потребительских услуг нуждалась в поддержке больше всех, соглашается Кононова. Но экономический спад затронул гораздо более широкий круг отраслей. Например, предприятия общепита могли получить поддержку в виде займов на зарплату и отсрочки налоговых выплат, а их поставщики — нет. При этом поддержка, полученная «наиболее пострадавшими», только предотвращала их банкротство, но не могла обеспечить им прежние обороты. Поэтому и оказалось, что на фоне других стран российская поддержка бизнеса была скорее точечной, и достаточно скромной по объему.
Как отмечает управляющий партнер TOPLINE Наталья Ненашева, большинство компаний просто не смогли воспользоваться помощью государства. Одни не попали в число пострадавших отраслей; другие, напротив, попали, но их код ОКВЭД отсутствовал в перечне пострадавших компаний. В прошлые годы налоговая не мониторила коды особенно пристально, а сами компании к этому относились формально. В результате оказалось, что компания с одной стороны находится в списке пострадавших отраслей, а с другой - в ЕГРЮЛ код этой деятельности указан в качестве дополнительного.
«В сложной ситуации оказались предприниматели, которые воспользовались в прошлом году предложением государства по беспроцентным кредитам, — продолжает Ненашева. — Несмотря на нынешнюю официальную позицию, многие предприниматели на самом деле не справились с обязательствами по таким кредитам и были вынуждены вернуть деньги, но уже по ставкам коммерческих банков. В результате отказ от такого кредита обошелся для бизнеса даже дешевле».
«Функционал программ поддержки был изначально несовершенен с юридической стороны, поскольку вводился в спешке. Не претерпел он кардинальных изменений и за прошедший год», — добавляет ассистент кафедры Национальной экономики РУДН Тимофей Мазурчук.
Он, кроме того, считает, что меры поддержки оказались не только «сырыми» юридически, но и слишком скромными по объему. В то время как страны ЕС, США, Бразилия, Австралия и многие другие бьют рекорды, выражающиеся в сотнях миллиардов и даже триллионах долларов и евро отчислений на поддержку МСП (как в случае с Европейским банком и Федеральным Казначейством США), у нас скромно заявляют о преодолении цифры в $10 млрд к июлю 2021 года и успешном прохождении нескольких волн пандемии.
«Россия уделяет больше внимания крупному бизнесу, который сейчас превалирует над малым и средним у нас в стране, забывая в конечном счете о том, что цель стратегии экономического развития РФ — рост малого бизнеса до 2/3 от совокупной доходности, достижение которой, по предварительным прогнозам Правительства откладывается с 2035 до 2050 года», — говорит Мазурчук.
Профицитным — хорошо, дотационным - нет
По словам Бориса Титова, ситуация пока такова, что нужно «быть начеку». Последний мониторинг показал снижение спроса, и то, что как минимум 65,8 процента предпринимателей не почувствовали его увеличения. Еще один тревожный звонок — падение выручки малых предприятий в I квартале этого года на 19%. Как объяснил омбудсмен — волна «догнала бизнес».
«Говорят, что сейчас лучше, но пока еще данных у нас нет», — добавил уполномоченный по защите прав предпринимателей.
Эксперты, однако, полагают, что лучше не стало.
«Сфера услуг давно работает себе в убыток; все виды бизнеса так или иначе жалуются на невозможность планирования деятельности», — говорит Наталья Ненашева. По ее словам, помощь государства оказалась несопоставима с расходами и убытками, который несет бизнес — в том числе в связи с новыми ковидными ограничениями.
«Любые новые требования должны сопровождаться равноценными мерами поддержки легального бизнеса. Именно сейчас многие стоят перед выбором: дождаться поддержки государства или спасать себя, уйдя в серую зону», — уверена Ненашева.
Вместо этого власти, напротив, сворачивают меры поддержки, отмечает Вера Кононова.
«Характерной чертой госполитики, проводимой в условиях пандемии, стало стремление поскорее ограничить эту поддержку, как только карантинные ограничения были ослаблены, — констатирует она. — В итоге сроки действия многих мер (таких как мораторий на проверки и банкротства, отсрочки налоговых платежей, «кредитные каникулы» и др.) давно закончились», — поясняет эксперт.
Пресловутые «зарплатные кредиты» тоже уже не те, добавляет Кононова. Нынешняя программа ФОТ 3.0, пришедшая на смену ФОТ 2.0, не предполагает списание задолженности за сохранение рабочих мест, да и ставки по займам выросли.
«Если говорить о МСП, то лидером по финансовой и социальной поддержке является Москва, — говорит Тимофей Мазурчук. — Многие Федеральные программы были существенно дополнены и расширены московскими властями — в соседних регионах летом и осенью 2020 года даже наметился тренд перерегистрации бизнеса по юридическим адресам столицы для получения дополнительных выплат».
В регионах дела обстоят намного хуже: большая часть субъектов Российской Федерации — дотационные, то есть, расходующие больше, чем приносят им собственные доходные активы. Такие регионы вынуждены запрашивать и согласовывать дополнительную помощь с федеральным центром, в то время как Москва, Калуга и еще несколько профицитных субъектов могут позволить себе самостоятельно определить дополнительные меры поддержки.
Все меры поддержки хороши, если они работают
Идею Бориса Титова поддержать бизнес, «заморозив» кадастровую стоимость недвижимости, а вместе с ней и уровень исчисляемых с нее налогов, президент переадресовал как раз регионам. Точнее — мегаполисам.
«Надо прорабатывать это с нашими крупными городами. Это актуально прежде всего для крупных мегаполисов и их доходов», — заявил глава государства.
«Регионы сейчас находятся в условиях жестких бюджетных ограничений, и для принятия решений о снижении нагрузки на бизнес (а значит, и о снижении собственных поступлений) им необходима компенсация выпадающих доходов за счет федерального бюджета. В отсутствие этой компенсации такие решения просто не будут приняты», — комментирует вероятность принятия решений в пользу бизнеса Вера Кононова.
Это, впрочем, была не единственная идея омбудсмена относительно поддержки МСП. Он указал и на то, что бизнес положительно воспринял снижение страховых взносов: после того, как их планка опустилась до 15%, доходы ПФР выросли больше, чем на 2%. И предложил в общих чертах использовать тот же принцип в отношении НДФЛ, чтобы бизнесу было выгодно платить «в белую», не используя серые схемы.
Президент отметил, что правительство сейчас над этим работает и ему об этом докладывают. О чем именно, он, естественно, не уточнил.
Не факт, однако, что эти доклады отличаются по уровню позитива от сообщения Бориса Титова, верящего в «обеление» бизнеса. Которого, по словам Натальи Ненашевой, на самом деле нет.
«Предложение омбудсмена полностью перевести бизнес на работу “в белую”, звучит сегодня несколько сюрреалистично, — считает Ненашева. — В условиях расширения перечня ковидных ограничений белый бизнес терпит убытки, а серый расширяется и продолжает подпольно работать. В основном речь, конечно, идет об ИП и самозанятых, которые просто вынуждены работать в серой зоне, чтобы сохранить хоть какие-то доходы», — говорит эксперт.
Что же касается роста поступлений ПФР, то он, как объясняет Вера Кононова, напрямую связан с тем, что на фоне «зарплатных» кредитов вырос фонд оплаты труда и, соответственно, отчисления НДФЛ.
По словам экспертов, из всех перечисленных мер реальный эффект имело именно снижение страховых взносов и списание налогов. Свою роль сыграл и мораторий на проверки. Титов уже предложил пролонгировать его до 2022 года.
«Снижение количества проверок позволит предпринимателям сосредоточиться на спасении своего бизнеса, его оптимизации, — считает Наталья Ненашева. — На мой взгляд, ограничения на проверки можно сделать бессрочным. Ведь речь не идет об отмене всех проверок — появляются новые виды внеплановых, тем более на фоне ковидных ограничений».
Титов с идеей снижения уровня проверок на постоянной основе, судя по всему, согласен. Он обратил внимание президента на то, что во время моратория, как он выразился, «ничего не произошло — никаких ни катастроф, ни отравлений массовых». То есть, хватку ослабили, а никто не умер. Президент предложил обсудить это подробнее. Но — уже за кадром.
Пора начинать восстанавливать ряды
Что касается других мер поддержки, которые могли бы принять власти, то важно, по мнению Веры Кононовой, масштабировать их, уйти от «точечности», помогающей только отдельным участникам экономики.
«Для выхода из стагнации — особенно с учетом того, что санитарно-эпидемиологическая обстановка остается сложной и риски новых ограничений в сфере потребительских услуг сохраняются — необходима именно системная поддержка бизнеса, а не просто латание дыр», — говорит Кононова. Ресурсов на это сейчас гораздо больше, чем год назад, отмечает она: по оценке Минфина, в I полугодии 2021 года профицит федерального бюджета достиг 625,9 млрд. руб., нарастает и совокупный профицит на региональном уровне.
«Накопление профицита в условиях стагнации показывает, что из экономики изымается больше средств в виде налогов и иных обязательных платежей, чем поступает в нее из бюджета в виде госрасходов», — поясняет Кононова. Деловую активность поддержало бы, по ее словам, повышение доступности заемных средств для отраслей сферы услуг, которым сейчас нужна диверсификация деятельности или перепрофилирование, и развития инфраструктуры — транспортной, логистической, коммунальной и др.
Тимофей Мазурчук добавляет, что государству пора заняться не только спасением утопающих, но и восстановлением предпринимательских рядов, поредевших в ходе пандемии.
«Стараясь продвигать меры сохранения заработной платы и рабочих мест, у нас забывают о тех, кто уже был вынужден сократить свой штат и зарплаты сотрудников. Программы не сохранения, а именно восстановления малого и среднего бизнеса будут более действенным решением по прошествии 15 месяцев с закрытия первых МСП», — резюмирует эксперт.
Трудно не согласиться с такой постановкой вопроса. Но вслед за ним немедленно возникает следующий: что подтолкнет власти к переключению на восстановительные программы, если официально им докладывают, что, в принципе, все не так уж плохо? А местами даже и хорошо?
Конечно, в нашей стране накоплен большой опыт работы со «сломанным телефоном». Но, может быть, стоит попробовать и нормальную связь?
Источник: Эксперт
